Сан-Франциско город небоскребов на берегах Калифорнии по которому плывут груженые баржи и нарядные яхты.
Главная достопримечательность Сан-Франциско — мост «Золотые Ворота» соединяющий через залив две части города. Мост «Золотые Ворота» самый высокий и самый длинный опорный мост в мире, построенный в далеком в 1937 году.
Сан-Франциско, гармонично объединяющий современность и историю США, один из самых колоритных городов Америки.
Путешествие на другую сторону планеты немного пугало — долгий перелет, разница во времени. Почему нельзя телепортироваться, избежав таможенных формальностей и бессонной ночи в самолете? Я вспоминала, как я летела до Нью-Йорка — затекшие конечности, негнущаяся спина, теснота и надоедливая соседка, — приехала я полумертвая. Но, что самое удивительное, на этот раз мне даже понравилось! Не могу сказать, что спать в раскладывающихся креслах салона WorldClass British Airways, специально сконструированных для трансатлантических перелетов, лучше, чем в собственной постели, но по ощущениям вполне сравнимо. Вот мы и в Калифорнии! Точнее, в аэропорту Сан-Франциско, где нас сразу же предупреждают, что местные ненавидят сокращенное название родного города — Фриско.
Выходишь из аэропорта, и первое, что чувствуешь — это запах эвкалиптового масла, теплого ветра и чего-то еще непередаваемого… океана, наверное. Подъезжаем к городу мимо придорожных фаст-фудов и автостоянок, мотелей и прочей американской классики. Сквозь дорожные билборды проглядывает огромная надпись на одном из холмов: San Francisco -Industrial City. Неужели здесь дымили заводы?! Со времен золотой лихорадки в Сан-Франциско развивалась промышленность — Калифорнии.
.jpg)
А сейчас здесь упираются в облака небоскребы и неторопливо продвигаются по заливу тяжелые баржи, проплывая под Golden Gate Bridge (мостом «Золотые Ворота») — главной достопримечательностью Сан-Франциско. Он перекинут через Калифорнийский залив в том месте, где его голубые волны смешиваются с холодной темной водой океана. Три километра железных конструкций, выкрашенных традиционной американской охрой — это самый длинный и самый высокий опорный мост в мире. Сразу же после окончания строительства в 1937 году мост — плод американского конструктивизма — прославился на весь мир, и его славу не смогли затмить даже самые современные постройки.
Вода холодная, даже летом не прогревается выше 18 градусов, а под мостом, где бурлят водовороты и волны с перехлестом, рискуют бороться со стихией только серферы. Издалека, кажется, что там порхают бабочки — зеленые, красные, белые паруса и парапланы, на которых серферы взлетают над волнами, крутят пируэты и опускаются на волны. Дорожка между стоянкой белоснежных яхт и эвкалиптовыми посадками ведет к океану. Океан здесь пахнет не рыбой, а свежестью, йодом и озоном, и воет ветер в охряной конструкции моста.
Мы идем вдоль пристаней с белыми прогулочными теплоходиками к «Золотым Воротам» и к маленьким двух-трехэтажным виллам самых богатеньких санфранцисчан на побережье. Мы уже в фешенебельном районе Marina. За несколько последних лет старых добрых нефтяных магнатов в этом районе сменили молодые, образованные, немного странные Интернет-гении и силиконовые короли. Сетевой бум, который начался здесь неподалеку, в Силиконовой долине, изменил облик города, который помолодел и стал еще более стремительным и еще более притягательным. Паоло-Альто из богатого предместья Сан-Франциско превратился в мировую столицу высоких технологий, где в одночасье выросли небоскребы с неоновыми логотипами Oracle, Macintosh, Microsoft и всех остальных крупнейших компьютерных империй. Сейчас, когда все говорят о спаде в интернет-бизнесе, город живет ожиданием следующего изобретения — еще более заманчивого, еще более невероятного.
А пока в Marina тихо стоят припаркованные кабриолеты Ferrari и Alfa Romeo — тоже ждут следующего звездного часа, на улицах ни души, зато можно заглянуть к американским богачам в окна. Благо они здесь, в этих шикарных «миллионных» домах, огромные, а за окнами дышит золотой на закате океан.
Увидев сияющую воду, первопроходцы-золотодобытчики назвали это место «Золотыми Воротами» — выход из залива, где море горит не хуже, чем их только что намытое золото. На другой стороне «Золотых Ворот» — темные скалы, как в вестернах про ковбоев. А посреди залива — мрачная тюрьма «Алькатрас». Считалось, что из этого острога на острове невозможно сбежать. С 1933 г. по 1963 г. здесь «отмотали» свой срок, кроме убийц и душегубов, многие невезучие знаменитости вроде Аль Капоне. Мы поплывем туда завтра на катамаране в жуткий ветер под проливными волнами с веселыми американцами, которые чуть не утопили 3 тысячи долларов в непромокаемом поясном кармане.
Подплываем обратно к берегу измученные, обветренные, мокрые до нитки и страшно голодные. Но все-таки дико довольные! На пристани в центре города отдыхают морские львы. Они милые, ленивые и жирные, их кормят рыбой и остатками омаров, которых подают в близлежащих ресторанчиках. А забегаловок, грилей, ресторанов и просто прибрежных кафе сотня-другая здесь точно наберется. И в каждом — креветки, мидии и прочая морская живность в любом виде, хоть по-французски «фламбэ», хоть по-американски «барбекю». Неподалеку дают велосипеды-тандемы напрокат, но жалко босоножки, поэтому проходим мимо. А так бы хотелось прокатиться по набережной залива к зеленеющему на том берегу Сосалито. Вместо этого идем пешком мимо лавок, где продают только, что сваренных шоколадных мишек с желе внутри, лакричные палочки, жестяные таблички 50-х годов с рекламой кока-колы, уорхолловского томатного супа и номерные знаки штата Калифорния для «Харлея».
Так добираемся до трамвайной остановки. Точнее, не до трамвайной, а до остановки cable cars (кабельной машины) — трамвая без провода сверху, но с кабелем между рельсами. Этот фирменный сан-францисский транспорт оставлен в качестве раритета и туристской достопримечательности, но используется и жителями для передвижения по городу. Весь Фриско опутан рельсами и кабелями, можно доехать из одного конца города в другой — это удобно, хоть и долго. Трамвайчик тяжело взбирается на холмы. Проспект уходит почти вертикально вверх, обрывается — так, что дыхание перехватывает, — и вот мы уже у отеля. По утрам я здесь бегала по холмам — город не ровняет все под одну гребенку, а извивается вместе с неровностями почвы. Так улица перед тобой запросто может просто падать с обрыва, машины скрипят тормозами, а водителей учат тормозить двигателем.
С утра я выхожу из пятизвездочного отеля в спортивных шортах — и не чувствую себя фриком: здесь бегают почти все, остальные плавают или ездят на великах. Через «Золотые Ворота» не пробиться на машине из-за байкеров и роллеров. Мы остановились в старом шикарном отеле в самом центре на Union Square с видом на небоскребы и залив.
В бурные 80-е к старому 6-этажному зданию была пристроена башня в 32 этажа. Мой номер на 26-м — спешу к окну. Индустриальная панорама неона, стекла и бетона — скорее вертикальная, чем горизонтальная — динамична и прекрасна. А на рассвете из моего номера можно наблюдать, как с далеких холмов к морю спускается дымка — по ее цвету судят, каким будет день.
Рассвет нам приходилось встречать почти каждый день — режим был экстремальный: спать мы ложились по Москве, вставали по Сан-Франциско. Благо что «город в стиле диско» не спит по ночам ни в праздники, ни в будни.
За золотым веком джаза в 60-х город захватили хиппи. Именно здесь родилась традиция рок-фестивалей -первым был Summer of Love в 1967-м. А пока хиппи вплетали в волосы цветы, в Университете Беркли, который уже в то время был одним из самых престижных учебных заведений США, началась самая настоящая студенческая революция, сопровождавшаяся выступлениями против войны во Вьетнаме.
В 70-х вслед за студенческой революцией последовала сексуальная, точнее, гомосексуальная. «Голубые» и «розовые» жители Сан-Франциско первыми сломали преграды, созданные обществом. Так появился район Castro, полный баров и клубов, где парни в кожаных жилетках могли познакомиться с парнями в ярких париках. Тут проходят самые яркие шествия — например, на Хэллоуин. Именно здесь можно увидеть самый масштабный в США Gay&Lesbian Freedom Day Parade. В районе SoMa половина домов расписана психоделическими граффити — это следы пребывания «детей цветов». Тут до сих пор сосредоточены все самые модные клубы города.
А в Даунтауне по традиции остались фешенебельные заведения. Втиснутый между деловым центром с небоскребами и узкими переулками и модным молодежным районом. Даунтаун представляет собой нагромождение самых шикарных магазинов с витринами, достойными обложек журнала, огнями развлекательных центров, ресторанов и лаундж-баров. Здесь отдыхают те, кто живет в районах вроде Marina. В знаменитом баре Top of the Mark, который поднят над городом на пятидесятый этаж — на крышу пятизвездочного отеля, собирается публика, уставшая от шума, и туристы, созерцающие панораму сверкающего огнями ночного Фриско. Города, который не зря называют парадным входом США. Здесь давно побеждена бедность, а Шэрон Стоун предпочитает отдыхать неподалеку, на своей вилле в Сосалито — в трех километрах от Golden Gate.
Мы едем туда на следующее утро — через мост по холмам, залитым солнцем, вдоль залива, прозрачного и сверкающего. Там все цветет какими-то невероятными цветами: розовые сакуры, оранжевые маки, зеленые холмы и виноградники. Именно туда мы и направляемся — нас ждет дегустация калифорнийских вин. В долине Напа растет самый сочный виноград во всей Америке, здесь делают самые знаменитые вина Нового Света — и даже недавняя мода на вина из Чили и Аргентины не помешала калифорнийским виноделам. Калифорнийское вино начинается на виноградниках, раскинувшихся по обе стороны от дороги от горизонта до горизонта. Потом в погребах винокурни бродит в огромных цистернах, отстаивается и набирается ароматов в дубовых бочках, а потом оказывается у нас в бокалах, расставленных для дегустации. Какие букеты, какой вкус: понятно, что это вино — чуть ли не лучшее из того, что ты пила, даже если в вине смыслишь не больше, чем хрюшка — в марокканских мандаринах. Мы старательно изображаем тонких ценителей, а нам рассказывают о происхождении винограда и истории винодельни — в прошлом маленького семейного предприятия.
Нам предлагают и всем известные сорта — французские мерло, каберне и шардоне, итальянские кьянти и борданелло, и оригинальные вина долины Напа — они ничуть не хуже, чем то, что наливают из бутылок со знакомыми этикетками.
Под вечер мы спускаемся к набережной Сосалито и долго ужинаем в ресторанчике на застекленной террасе. Заходит солнце, море гаснет, Сан-Франциско загорается огнями и отражается в заливе — вечно молодой город, который не спит.
